ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Основные вопросы

В разделе «Абсолютная диалектика» статьи «О Троице, или …», АБ №17, были даны сводные таблицы (см. рисунок выше) основополагающих «категорий» Перво-Сущего. Далее, предполагалось раскрытие этих «категорий», как моментов «эволюции» Перво-Сущего, раскрытия Им Самого Себя. Та «форма», в которую вылилось «изображение» процесса самораскрытия Единым Себя в статье «Начало…» АБ №21, явилась результатом долгих и мучительных поисков. И причина этого «напряжения» заключалась в том, что «категории» (а в действительности, моменты, эйдосы, Лики Самого Единого) должны раскрывать себя своим собственным языком (Словом, Логосом), и «живой душой» такого раскрытия должна стать не диалектика (В. Лосский в работе «Очерк мистического богословия…» обратил на это моё внимание), но троичный процесс — Сама Троица и есть живой процесс Самораскрытия Единым Самого Себя.

Первый момент процесса — Самополагание, казалось бы, не вызывает каких-нибудь вопросов — это «тенденция» Абсолюта к Самораскрытию, Его «проявление» Себя. И всё-таки вопросы остаются (за «кадром»), а именно:

1)   это Самораскрытие Себя Абсолютом так уж необходимо Ему?

2)   применимо ли здесь понятие необходимости или, более осторожно, «тенденции», к Абсолюту?

3)   символы, в которых раскрывает Себя Абсолют, каким-нибудь образом доступны нам?

Второй вопрос решается сразу: разумеется, нет. На это же решение обращает внимание и В. Лосский в цитированной выше работе. Но тогда — при таком решении второго вопроса — первый вопрос решается методом «отсечения»: если никакая необходимость не может довлеть над Абсолютом (иначе это не Абсолют), то всё, «предпринимаемое» Им, «предпринимается» Его собственным волеизъявлением или изволением, если брать церковнославянский язык, что я и сделал во второй статье «Начало …» АБ №21.

Второй момент процесса — Бытие, как результат первого полагания, рассматривается далее в разделе Обитель Логоса.

Необычен третий момент процесса — выталкивание из Себя или отталкивание от Себя (других слов я пока не нашёл), возвращение в Себя. Так ли он необходим? Не является ли он чем-то надуманным, искусственным?

Момент различения Единым Своего бытия, которое (различение) сразу же появляется после первого полагания, даётся в статье «Начало …», АБ №21, в виде самоотрицания этого различения — как не иное Себя (сравните с категорией не иное (Non Aliud) у Николая Кузанского). Различение, не «успев» появиться, мгновенно снимает себя и не есть. Последнее «есть» используется здесь как связка, т.к. никакого «есть» кроме Бытия Единого здесь нет. Поэтому остаётся чистое «не», что у меня и получилось. Но получилось без процедуры «снятия», которая, если не ошибаюсь, была введена впервые Гегелем и была в его Логике совершенно необходима. В нашем же случае она теряет свой смысл. Если попытаться как-то уловить, зафиксировать этот момент чистого «не», то очень скоро убеждаешься, что он совершенно неуловим, т.е. — вышемыслим, т.к. к нему невозможно применить такие категории мышления, как равенство или неравенство. Он (этот момент) недоступен для этих категорий, в нём невозможно задержаться ни на миг (!); он алогичен — так же неуловим и алогичен, как переход чистого бытия в чистое ничто и обратно в Логике Гегеля. Правда, в его Логике может возникнуть иллюзия возможности как-то зафиксировать каждую из этих категорий, что и предпринимает сам автор, демонстрируя иллюзорность этих попыток и, основываясь на этой иллюзорности, получает в результате неуловимость переходов бытия в ничто и ничто в бытиё, из которой следует их нераздельность. Дело в том, что для Гегеля нет вышемыслимости, для него мышление (причём человеческое мышление!) есть высшая сфера человеческого духа (и не только человеческого, которые Гегель, похоже, отождествляет, но об этом — в другом месте), поэтому он и применяет сразу же категории равенства и неравенства. В нашем же случае даже иллюзии этой нет. Есть только неуловимый момент отталкивания или выталкивания — это «животворящий» момент, живое «дыхание», исходящее из Единого и возвращающее в Него, замыкающее «трепещущий жизнью» процесс. Это «не», наконец, есть аналог иного в лосевской модели диалектики, но у нас этот момент иного встроен в троичный процесс!

Замечание_1. Термин «алогичный» означает не логичный, не вытекающий ниоткуда, свободно возникающий. В контексте своего применения выше он означает свободно изводимый. А это означает, в свою очередь, что о «причине» этого изведения мы ничего не знаем и не узнаем никогда! Есть ли это — агностицизм (вроде «вещи-в-себе» И. Канта)? И да, и нет. Если мы имеем ввиду познание Абсолюта как «вещи-в-себе» у Канта, или — «понятия» у Гегеля, или ещё как-то «предметно», сущностно (онтологически), то в этом смысле Абсолют непознаваем! Это и понятно, ведь орган познания — мышление, сам нуждается в обосновании себя Абсолютом и через Абсолют. Если же мы имеем ввиду раскрытие Им Себя через символическое общение, то, разумеется, Абсолют — сообщим в символах Своих. Дело только в том, насколько мы подготовлены принять эти сообщения-символы, и какие символы нам доступны. По классификации А.Ф. Лосева, символами первого рода общаются только Лица Св. Троицы и здесь нам делать нечего («Предвечный Совет», т.е. идущий перед вечностью, которая «вскрывается» в обители Логоса)! Это ответ на третий вопрос первого момента (см. выше) и другая квалификация того, что открылось Аврааму: Бог — Единый, невидимый, непознаваемый.

Кстати, хороший вопрос: какими именами или символами общался Бог с Адамом в Эдеме? А.Ф. Лосев относит их к символам второго рода, в которых осуществляется прямое символическое Богообщение в молитве, откровении, спасении, в Богослужении, особенно во время литургии, когда «пресуществляются» хлеб и вино в Тело и Кровь Христову — «это … прямое символическое Богообщение, при котором человек максимально сближается с Божественными энергиями и на высших мистических ступенях которого он может воспринимать саму внутрибожественную символику» (Гоготишвили Л.А., «Коммуникативная версия исихазма»). Сюда относятся и Великие Арканы Таро — символы, положенные в основу ивритского алфавита Моисеем. С каждым из этих символов было связано своё число, и в паре они символизировали ту суть или смысл вещей, за раскрытие которых они были «ответственны». Великий пророк Израиля строил из этих символов имена очень значимых «Персонажей» Торы, позволяя, таким образом, посвящённым общаться с Ними через эти имена и созерцать суть или смысл вещей. Учите древний иврит!

А как быть с именами, которые «нарек человек … всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт. 2:20)? Их Лосев относил к четвёртой сфере — это чисто тварные символы, «которые меньше всего интересовали Лосева в отличие, скажем, от Флоренского» (Гоготишвили Л.А., «Коммуникативная версия исихазма»). Между ними и символами второго рода лежит «особая сфера, как бы пограничная между божественной и тварной символикой, где человек осуществляет «перевод» того смысла, который даётся ему в символическом Богообщении, на тварный язык» (там же). Лосев и интересовался прежде всего этими «переводами», т.е. символами третьего рода. Конец Замечания_1.

Пример вознесения Христа как двухступенчатый процесс «возвращения» Его в Сущность

Что касается надуманности или искусственности третьего момента, то достаточно привести пример вознесения Христа, описанный в «Деяниях апостолов». Это событие распадается на два этапа. Первый этап — воскресение, второй этап — собственно вознесение.

Забегая вперёд, хочу сказать, что воскресение осуществилось в «тварном», то есть в нашем мире, в котором троичный процесс имеет свою специфику! Значит, и момент возвращения (воскресения) в нём также имеет свою специфику. В чём же эта специфика проявляется? Не рассматривая в этой статье специально вопроса осуществления троичного процесса в «тварном» мире, приведу из А.Ф. Лосева выдержку того, как он это определяет. В «тварном» мире «… образуется новая система тетрактиды В [о Божественной (первой) тетрактиде А много было сказано в АБ №17] — вещь, в которой первоначалом является не энергия [о ней говорилось в АБ №21] первотетрактидной сущности, но единство всех уже меонально-вещных определений вещи» (см. А.Ф. Лосев, «Античный космос и современная наука», стр. 182).

Смерть рассекает это единство. Это рассечение человек «получил» после вкушения плода познания добра и зла. То, что относится к «дыханию» Бога в этом единстве (см. Бытие, II, 7), меонизированное «иным» или «не» — аналогами «не» или «иного», но в «тварном» мире, — называемое душой, «отлетает» в мир Первозданных сущностей (рассмотренный впервые Дионисием Ареопагитом, «тварный» мир бесплотных сущностей, Ангельский мир). То, что относится к оболочке в этом единстве, насыщенной в результате «круговращений» уже в нашем «тварном» мире аналогами смыслов (к рассмотрению которых мы прикоснулись в АБ №23), называемой телом (или плотью), то она (эта оболочка) сохраняется здесь на Земле в аналоге саркофага, как это делали в древнем Египте с телами фараонов, бальзамируя их (кстати, святым это не нужно!) для «сохранности» в ожидании физической «процедуры» всеобщего воскресения!

Что касается физической «процедуры» воскресения, я склонен рассматривать её как обратную той, которую называют «Большим взрывом». Если в результате «Большого взрыва» свет (фотоны и не только фотоны!) в неимоверно мощном энергетическом поле «закручивается» в те структуры (называемые в современной физике струнами или петлями), которые я изобразил в предыдущей статье в АБ №23, образуя то, что мы называем веществом (моё глубочайшее убеждение состоит в том, что вещество «строится» из света!), то в результате воскресения это вещество — «тленная плоть» наша — наоборот, «раскручивается» («расплетается») обратно в свет. Эта мощная вспышка света, поразившая в случае с Христом очевидцев, произвела «отпечаток» на плащанице, называемой ныне Туринской. Что же остаётся в результате этой «процедуры» в «остатке»? — Световое тело, как его называли древние (см. средний столбец Таблицы 2 в начале), которое, соединяясь с душой (это и есть, собственно, первое возвращение, но в «тварном» мире), «отлетевшей» от этого тела во время кончины, образует единство (см. двумя параграфами выше), но уже обновлённого, спасённого человека, входящего, таким образом, в Царство Небесное. Первым спасённым Человеком был сам Христос (человечество Христа было спасено от «тленности»)! «А после, по воскресении, и тело восприимет нетление, которое душе Бог даровал теперь, оживотворив ее в настоящей жизни» (Симеон Новый Богослов, 4-е слово).

Но с Христом после этого ещё не произошло самого существенного: Он после воскресения ещё «…не восшёл к Отцу…» (Ин., XX, 17), не соединился с Ним в Духе и Истине; однако вид Его так преобразился, что любящая Его Мария Магдалина не признала Его сразу, а, признав (после обращения к ней Христа!), по первому порыву вознамерилась «броситься к ногам Его», но Он остановил её: «не прикасайся ко Мне, ибо Я ещё не восшёл к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (там же).

Вознесение — это восшествие к Отцу («единосущий Отцу» (из символа веры)). Определённость, которая при этом появляется (см. статью «Начало …», АБ №21), выражена в символе веры как «седяща одесную Отца», как новая обитель. Эта определённость рассматривается далее в разделе «Обитель Логоса».

Таким образом, вознесение Христа есть явным образом осуществившаяся «процедура» возвращения — третий «животворящий» момент троичного процесса, раскрывший те слова Христа, которые «говорил Он в синагоге, уча в Капернауме»: «что ж, если увидите Сына Человеческого восходящаго туда, где был прежде? Дух животворит, плоть не пользует ни мало [буквально с греческого: не имеет никакой пользы, т.е. является просто оболочкой!]» (Иоанн, VI, 59-63). Здесь имелась в виду, разумеется, наша «тленная» плоть.

Другой пример «возвращения»

В книге Бытия мы находим такое место: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27). Что это может означать? — Например, то, что человек — это не мужчина и не женщина, но и мужчина, и женщина. Человек — это то единство, о котором говорилось выше, рассечённое, разъединённое на земном плане на две половины (стороны, грани, рёбра (многогранника, например, по недоразумению спутанное с ребром Адама!) — zélo на иврите), соединённые метафизически в единство, называемое «человек». В какую половину Бог поместил Своё сáмое сокровенное — апофатический «мрак», Свою Тайну? В лоно женщины, закрыв этот «мрак» девственной плевой, сокрыв его! Свой «животворящий» момент Он «оставил» мужчине. Отсюда, понятным становится момент возвращения в этом единстве, в результате которого зачинается (а затем и рождается) новое единство — дитя. «И будут два в плоть едину» (Быт. 2:24). Этот пример приоткрывает нам тайну той колоссальной энергетики, искажённой первым грехом и являющейся теперь как вожделение или похоть, которая «тянет» мужчину к женщине и женщину к мужчине. Приоткрывает он нам и другую тайну — тайну зачатия (безвожделенного!) Христа Богородицей, как избранницы Божьей, как Его половины (ведь Он сотворил «человека по подобию Своему»!). Отсюда и наша песня на литургии: «Радуйся, Невесто Неневестная»!

«Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася» (из символа веры). Таким образом, Бог и Богородица — это Человек, а Сын Человеческий — это Богочеловек! А Сын Божий — это Логос!

ОБИТЕЛЬ ЛОГОСА — ДЛЯ-СЕБЯ СУЩЕЕ СМЫСЛА

Сфера Интеллигенции — Сердце

В этом разделе статьи «Начало живой логики» (АБ №21) было обещано «отличными от платонизма средствами» перейти в обитель Логоса, более детально рассмотрев троичный процесс именно этого — уникального момента «круговращения» (а каждый момент самораскрытия Абсолютом Себя уникален или индивидуален!). Приведу здесь основную формулу самого общего и первого «кругооборота», взятую оттуда. «Единое Своим изволением полагая Себя, изводит момент возвращения в Себя, сбрасывая в Себя и, таким образом, объ-един-яя появившиеся здесь моменты». Как «проявляется» Единое здесь, полагающее Свои Смыслы и изводящее из Себя моменты возвращения в Себя?

Эти Смыслы уже энергийно «проявились» во время уникального «кругооборота» каждого из Них с изведением опять же уникального для каждого из Них чистого «не», которое, выталкивая из себя или отталкивая от себя каждый из Них, возвращает каждый из Них в новое, уникальное Единство — сáмое самó. Единое снова своим изволением полагает Себя уже в новой определённости, изводя новое «не», и т.д. до тех пор, пока все Смыслы не «проявятся» и не возвратятся в общее Единство — Абсолютную самость (Единое всех сáмых самúх, т.е. Само Единое!!!). Это и есть сфера всего и всякого Смысла.

Полагает Она (Абсолютная самость) Себя как весь и всякий Смысл, никакого другого Смысла больше нет! Изводит она, далее, «не», как чистое от какого-нибудь малейшего Смысла, как чистое «не» любого Смысла, как полную бессмысленность, в которой невозможно задержаться ни на миг ведь это — полная (или, скорее, пустая) бессмысленность, как меон (переводится как: не сущий) Смысла. Возвращается, таким образом, в Себя, сбрасывая в Себя, втягивая в Себя, объ-един-яя весь и всякий Смысл с чистым «не» любого Смысла. Полагается новая обитель и новая сфера в ней — сфера Интеллигенции — единораздельное Единство всего Смысла и бессмысленности.

Рассмотрим этот результат подробнее. Во-первых, бессмысленность Смысла, что это такое? — Чтобы осмыслить, понять любую вещь, мы должны, прежде всего, посмотреть на неё со стороны, т.е. встать вне её смысла, взять на себя «роль» бессмысленности этого смысла (как чистая форма, как чистое Я, не привнося ничего от себя!). Осмысливая вещь, мы «напитываемся» её смыслом, постепенно осознавая этот смысл, т.е. отождествляясь с этим смыслом (раскрытию этого процесса была посвящена работа Гегеля «Феноменология духа»). Это «напитывание» происходит в форме диалога: мы ставим очередной вопрос вещи, а она отвечает нам на этот вопрос, порождая следующий (раскрывая благодаря этому логос вещи и логос нашего чистого Я как один и тот же логос!). Отбросив здесь «человеческое, слишком человеческое»: «напитываемся», осознавая, отождествляясь, имеем единораздельный троичный процесс осмысливающего Себя Смысла. Если в сфере Смысла Смысл находится «в-Себе», разворачивается в своем апофатическом (недоступном нам!) Мраке, энергийно «высвечивая» Себя в сфере Субстанции и выражая Себя «образно» в сфере Символа, то в новой обители Смысл разворачивается «для-Себя», осмысливается Самим Собой, т.е. иным (бессмысленностью) «в-Себе» Смысла, одномоментно, синергийно «высвечиваясь» как смысловое Тело этого Смысла в сфере Тела и «раскрываясь» через отождествление смыслового тела Смысла с «внутренним» процессом осмысления этого Смысла Самим Собой в сфере Понимания (см. колонку 3 Таблицы 2), называемое (отождествление) со-зерцанием. В действительности здесь больше подходит слово не «Понимание», а «Созерцание».

Во-вторых, почему сáмое самó, почему именно эта форма? — В своём одноимённом, не опубликованном при жизни, произведении А.Ф. Лосев пытается «с нуля» обнаружить, показать нам самую сокровенную суть любой вещи. При этом он берёт самые обыденные (пошлые, как он говорит) вещи, например, свои стоптанные туфли или голландскую печь с тем, чтобы на примере этих вещей показать нам, дать нам «почувствовать», что невозможно определить сокровенную суть даже таких простых вещей: она неуловима для мысли. Речь здесь не идёт о вещи вообще — абстрактной вещи, но о данной, конкретной вещи, например, о моём столе, за которым я сейчас сижу, единственном, абсолютной индивидуальности. Вдумайтесь только в это: другого такого стола нет не только на нашей планете, но и во всей Вселенной! Речь здесь не идёт о какой-то «товарной» значимости моего стола, он совершенно примитивен (и дёшев, кстати!). А идёт здесь речь о его неповторимости, единственности, которую именно поэтому невозможно описать, определить, хотя именно она и является основой моего стола как этого, только этого, никакого иного! Стол мой вы никогда не видели. Я же постараюсь с «помощью» А.Ф. Лосева «ввести» вас, дать вам «почувствовать», «прикоснуться» к сáмому самомý на примере моего или вашего Я, которое переживается каждым!

«Я задаю себе вопрос: что такое я, мое собственное Я, где оно, чем оно отличается от всего другого? Я вижу мои руки, ноги, голову — есть ли это мое Я? Нет, рука — моя, но не само мое Я, … Тело — мое, но оно — не само Я. Что же еще есть во мне кроме тела? Во мне есть сознание и бесконечность видов переживаний. Суть ли они мое Я? Нет, они — не Я. Моя надежда, мой страх, моя любовь, моя мысль, мое намерение суть мои, но они — не сам Я. Я их имеет, как ведро содержит в себе воду. Но ведро — не вода. Перебравши все возможные мысли, чувства, поступки, я обобщаю и объединяю все это в одно общее понятие души. Но, очевидно, и душа не есть я; и это — уже по одному тому, что она моя. …

Но если и душа моя — только моя, а не я сам и если дух мой — только мой, т.е. только принадлежит мне, а не я сам, то где же я, что такое это мое Я, сáмое самó? Ответа нет.

И в то же время так чувствительно, так интимно, так ясно и бездонно-глубоко переживается каждым его собственное Я! Никто не спутает себя ни с кем и ни с чем другим. Всякому нормальному человеку так ясно, так понятно, что ни его тело, ни его душа, в каких бы видах и состояниях их ни брать, не есть он сам» (Лосев А.Ф., «Сáмое самó», стр. 315). Алексей Фёдорович подводит нас здесь, таким образом, к тому, что наше Я абсолютно просто! Оно «несёт» это всё на себе или в себе, ничем из этого не являясь, т.е. не состоя ни из каких частей, и даже не существуя! Вспомним диалектику одного или единого, положенного как одно, а не многое, не иное что, которая была взята из диалога Платона «Парменид» и приведена в АБ №17 в первом разделе статьи. Там получились те же самые «характеристики» Единого, какие мы имеем и здесь при рассмотрении нашего Я.

Было ли наше Я таким же вчера или много лет назад, или даже до того времени, как мы его впервые осознали? Скорее всего, было таким же, но про наше Я мы ничего такого определённого сказать в данный момент не можем, т.к. в нём нет ничего, за что могла бы зацепиться наша память (которая, опять же, не есть наше Я, потому что она моя) и вспомнить это. Потому что, повторяю ещё раз, в нём нет никаких частей, за которые можно было бы зацепиться, оно абсолютно просто! Таким образом, о нём нельзя сказать даже, что оно было или будет, другими словами, — о его становлении иным. Оно только есть, но даже и этого сказать нельзя, потому что оно не существует в нашем понимании слова «существование», хотя оно — всегда здесь и так жгуче, так интимно, так ясно переживается нами. Но тогда, о Боже, оно «было» в этом состоянии «есть» или непонятно как ещё и тогда, когда меня ещё не было здесь, т.к. оно абсолютно просто, т.е. не имеет в себе никакого начала, которое рассекало бы его на «до» и «после», т.е. делило бы его на части, которых у него нет! И точно, поэтому же, оно будет в этом состоянии «есть», когда меня здесь уже не будет, т.к. оно не имеет в себе никакого конца! Я «обречён» находиться с ним всегда — вечно! Как напоминает это наше Я, сáмое самó нас самих, «дыхание жизни», которое «вдунул в лице» человека Создатель, и «стал человек душою живою» (Бытие, 2:7). «Дыхание жизни» или Энергия Божья как бы отделилась от Бога, но всецело осталась Им Самим!

Это похоже на то, что мы получили в статье «Начало …», АБ №21. Действительно, после возвращения в Себя моментов самополагания Единым Себя они (эти моменты) слились в нераздельное единство. Означает ли это, что они «растворились», исчезли в Едином? — С одной стороны — да, и это залог нерасторжимости, вышемыслимости единства всех этих моментов (сáмого самогó)! С другой стороны, если бы это было только так, то мы вернулись бы к началу, и этот процесс ни к чему бы не привёл. Наряду с этой нераздельностью выступает и какая-то неслиянность, определённость этого вновь возникшего единства на Фоне Самого Единого, как апофатической Бездны. Можно было бы говорить, таким образом, о противоречии между «утонувшем» в Едином, никак не мыслимым, вновь образовавшимся единством (сáмым самúм), и как-то определённой, как-то отличающейся от Него на Его Фоне, но также вышемыслимой вновь образовавшейся «высвеченной» определённостью. Разрешили мы там это противоречие тем, что приняли эту вновь образовавшуюся «высвеченную» определённость как Энергию сущности Божьей. «Энергия сущности отлична от самой сущности, и потому сущность не есть ее энергия; но энергия сущности неотделима от сущности, и потому она есть сама сущность [позиция Паламы́ и паламúтов против Варлаама]. С другой стороны, вещь, возникающая в силу воплощения энергии сущности и, след., инобытийная ей, отлична от нее и, значит, не есть она сама. При этом, однако, осмысливается она [вещь], т. е. получает существование, исключительно [!] через энергию сущности, и потому вещь и есть энергия сущности, но — как инобытийная, уже не по естеству, но по благодати и по причастию [к сущности]. Одна и та же энергия сущности осмысляет [проявляет], две вещи, — перво-сущность [Единое, самораскрывающее Себя через живой троичный процесс] и тварные вещи, одну [таким образом] — по природе [по естеству], другую — по причастию» (Лосев А.Ф., «Античный космос и современная наука», стр. 439). Отсюда, любая вещь держится энергией сущности Божьей и только ею, вне энергии сущности — вещи нет, вне неё — она иллюзия, или майя, как говорили индусы!

Проявительный «характер» энергии сущности — определённости или, более общо, вещи, мы определили там (АБ №21) как символ. Таким образом, символ «упаковывает» в себе (буквальный перевод слова «символ»: сбрасывает в одно) вышемыслимое единство вещи — невидимое, неощущаемое сáмое самó вещи, энергийно проявляющее, «высвечивающее» во вне саму вещь.

Вот почему выше я использовал этот термин — сáмое самó: здесь только нужно каждый раз уточнять ту сферу, в которой мы рассматриваем символ сáмого самогó. Если это — сфера Смысла, то это — символ первого рода, недоступный нам (!), значит, мы имеем дело только с «энергийной» высветкой его в качестве символа второго рода, «переводимого» в третий род.

Замечание_2. Попробуем посмотреть со стороны на то, что здесь получилось. После самополагания Абсолютом Себя и возвращения этого положенного в Себя изведением из Себя иного этой положенности, втягивающего (… не иное что …) его обратно в Себя, одномоментно «высвечивается» факт этого процесса в виде энергетического кванта. Этот энергетический квант не только не отделён, как следует из цитаты выше, от того, что он «высвечивает», но и всецело является им, не сливаясь с ним, однако, до полной неразличимости, иначе как бы он «высвечивался»? Таким образом, Абсолют никак не умаляется и не хулится троичным процессом самораскрытия, оставаясь всецело невыразимым, немыслимым, неопределимым — апофатическим Мраком, как раскрыл Его нам Авраам, но одномоментно или синергийно (замечу — не параллельно!) оформляя или раскрывая Себя в Своих энергиях и проявляя или выражая Себя в Своих Символах. Его невыразимая, немыслимая, неопределимая сущность раскрывается в Себе только внутри сферы Смысла и доступна нам через энергийное квантование только в числовых подобиях (символах третьего рода), а именно, каждый Смысл Абсолюта «раскрывает» столько квантов энергии, сколько «оборотов» троичного процесса участвовало в Его образовании!

Иное, втягивая положенность Абсолютом Себя и втягиваясь вместе с этой положенностью (единство того и другого — новое сáмое самó) обратно в Абсолют, «оставляет после себя» другое иное — абсолютный меон, т.к. природа первого иного — быть иным даже самого себя, т.е. — оно неудержимо расслаивается. Образно говоря, первое иное, «отскакивая» обратно, проявляет (не рождает!) то, от чего оно «отскочило». И сразу же возникает вопрос: — иным чего является это другое иное? — Это другое иное в отличие от первого иного не втягивается в Абсолют — они, т.е. Абсолют и другое иное, таким образом, абсолютно разделены! Но оно не может, будучи иным, оставаться и самим собой, т.к. никакой самости в нём нет! Оно «возвращается», но — куда? — В свою пустоту (называемую материей), творит её! Вернее, творит её — пустоту, «подпитывает» её энергетический квант, «высвечивающий» факт «отскока» первого иного в Абсолют. Эта энергетическая «подпитка» даёт пустоте полное подобие той положенности, которая «участвовала» в этом процессе, а именно, — того Смысла, который полагался в этом факте троичного процесса. Таким образом, акт творения соединяет в нерасторжимое единство и невыразимый, немыслимый, неопределимый факт троичного процесса — сáмое самó, и энергетический квант, «высвечивающий» его. Об этом единстве, которое «представляет» уже сама тварная вещь, мы говорили выше в разделе «Пример вознесения …». Но что же за «вещь» здесь творится? — Первозданная сущность — Ангел, несущий в себе Смысл троичного процесса, участвующего в его творении. Мир Первозданных сущностей или Ангелов — вот что творится одномоментно или синергийно с саморазворачиванием Абсолюта в Небесной обители!

Ангелы — вестники Небес. Они «передают» избранным те смыслы, которые Абсолюту «необходимо» через них «донести» до человечества. Они «безвременны», т.е. бессмертны, и «безпространственны», т.е. бесплотны, т.к. вечность, которая «порождает» время и пространство нашего тварного мира, проявляется только в обители Логоса (см. ниже). Они «безóбразны», т.к. — бесплотны, поэтому творятся только по подобию.

Любая осмысленная вещь (а любая вещь осмыслена!) имеет своего Ангела. Наш Ангел хранитель есть тот Смысл, ради которого мы появились на свет. Мы отступаем от этого Смысла каждый раз, когда делаем неправильный выбор, опустошая постепенно свой Смысл, постепенно обессмысливая себя. Но это уже другая тема.

Обращаю ваше внимание на то, что здесь в последних абзацах я не только повторил, но и уточнил понимание тех процессов, которые «протекают» в Небесной обители. Конец Замечания_2.

Замечание_3. (Физический вакуум) Как-то «ощутить», «прочувствовать» термин «сáмое самó» может помочь аналогия с физическим вакуумом. Действительно, в вакууме постоянно происходят процессы рождения и уничтожения частиц и античастиц разного сорта. Образно говоря, в малых пространственно-временных областях (~ 10^-33 см) вакуум похож на «кипящий бульон», состоящий из элементарных частиц. Каждый «пузырь» этого «бульона» («струну»?) схематически можно изобразить в виде рис. 6 АБ №23:

Из неведомой, немыслимой, неисповедимой глубины высвечивается энергетический квант, и процесс снова уходит в эту глубину, «рождая» пространственно-временную точку! Таким образом, пространственно-временная точка «выпадает» из вакуума и «включается» в наше физическое пространство-время, которое, следовательно, благодаря этому постоянно «расширяется»! Другими словами, этот процесс «рождает» и «расширяет» наше физическое пространство-время.

Зададимся вопросом: где и как находятся эти виртуальные частицы в вакууме? Вопрос по отношению к вакууму совершенно бессмысленный, т.к. в вакууме нет (!) точек, к которым можно было бы как-то «привязать» координаты тех или иных частиц. В нём вообще нет ничего реального, потому он и вакуум! Отдельные виртуальные частицы тем самым как-то входят в этот физический (или космологический, как его иногда называют) вакуум, но вакуум не есть набор виртуальных частиц! Их появление — это микромгновение, имеющее планковский масштаб (~10⁻³⁴ Дж*с — энергии на время), которое невозможно зафиксировать современными средствами. Их появление там или сям совершенно случайное, спонтанное — образ свободной, ничем не определяемой или ограничиваемой Воли Единого в тварном мире космологического вакуума! Конец Замечания_3.

Модификация акта полагания Единого в сфере Интеллигенции — Эйдос

Преамбула. Итак, получилось Единство всего Смысла и бессмысленности, как «активного» антисмысла, «впитывающего» Смысл, осмысливающего, таким образом, Его. Единое осмысливает Себя, познаёт Себя. Спрашивается, зачем Ему это нужно? Вопрос в действительности некорректен, потому что «зачем» предполагает причину, смысл, какую-то необходимость процесса самоосмысления. Но мы, во-первых, с самого начала этой статьи установили, что никакая необходимость не может довлеть над Единым, иначе это не Единое, т.е. всё, что предпринимается Единым, исходит от Его свободной Воли. Во-вторых, в процессе самораскрытия Единым Себя уже получены все Смыслы! Значит, предполагая ещё какой-то смысл — причину процесса осмысления Единым Себя — мы выносим этот смысл за «скобки» — кладём его вне Единого, но тогда это не Единое всего Смысла, и мы опять убеждаемся в некорректности нашего вопроса «зачем». Что же «добавилось» к Единому в результате Единства всего Смысла и бессмысленности? По существу — ничего, т.к. бессмысленность не есть какой-то смысл — это, как мы сказали выше, антисмысл! И вопрос вначале был задан для того, чтобы глубже понять эту бессмысленность. Она выступает как чистый, никак не схватываемый, «отскок», но теперь уже «включённый» в Единое — в Единое как Единство всего Смысла и бессмысленности. Единое выступает здесь, таким образом, как Субъект или Единый живой Бог Авраама, Исаака и Иакова!

Рассмотрим этот результат подробнее. В действительности мы возвратились к Единому, с которого начали наше исследование в АБ №21, вернее, Оно возвратилось в Себя, став, таким образом, для-Себя, и возвратилось Оно в Себя через большой «круг» Небесной обители (малый «круг» — это один «оборот» троичного процесса). Хочу ещё раз подчеркнуть уникальность этого момента, которая заключается в том, что в результате всех процессов самораскрытия Единым Себя Оно возвратилось (это ещё один пример возвращения!) снова к той точке, с которой начался этот процесс самополагания и изведения. Мы снова — в начале нашего пути, как в статье «Начало живой логики» в АБ №21. Что же изменилось, если здесь вообще можно говорить об изменении? — Дело в том, что Смыслы теперь не просто самораскрываются в результате троичного процесса, но осмысливают, «сознают» Себя (этот процесс «изображается» ниже «Схемой троичного процесса в сфере Интеллигенции»), не просто одномоментно с этим, синергийно «высвечиваются» в виде энергетических квантов, но «выступают» каждый как смысловое Тело этого процесса самоосмысления, не просто выражают Себя «образно» в виде Символов, но «раскрываются» через отождествление своего смыслового Тела с «внутренним» процессом осмысления своего Смысла, протекающего в сфере Интеллигенции, — отождествление, называемое со-зерцанием. Это ведь и есть то, что мы выражаем словом «Субъект». Субъект — это объект, «направленный» на себя. Здесь объект — это Единое всех Смыслов, «направленность» на себя — это «включённая» в это Единое бессмысленность. Их единение, никак недоступное нам (!), Лосев называет Сверх-интеллигентностью, чтобы обозначить «связь» единораздельного Единства всего Смысла и бессмысленности с высшим Умом. А чтобы подчеркнуть «динамический» характер происходящих в недоступной нам апофатической бездне процессов, он называет это единение Сердцем.

Можно сказать и так: Единое «породило» Себя, не отделившись от «рождённого», оставаясь Им по существу, а Смысл, пройдя большой «круг», «замкнулся на Себя», пошёл снова по большому «кругу», но в новом проявлении и, стало быть, уже в новой обители — обители Логоса, осмысливающего Себя Смысла, в Его сфере Интеллигенции. «…Сверх-интеллигентная точка абсолютной интеллигентности есть Сердце, тот неисповедимый и неисчерпаемый источник всякой интеллигенции, из которого проистекают и чистый Ум, и чистое Стремление [сфера в обители Духа, см. Таблицу 3 выше]. Это — Ум, но — такой, который дан вне субъект-объектного противостояния и есть сплошное сверх-логическое протекание и Стремление [то, что обозначено выше как «единение»]. И это есть Стремление, но — такое, которое не выходит наружу, не распределяется вовне [об этом мы будем говорить в обители Духа], но вращается внутри себя, неизменно истекая из себя и вновь возвращаясь в себя [т.е.] за пределами логических и субъект-объектных расчленений. Этот умный Экстаз, конечно, не может быть понят современным психологическим и философским мещанством, знающим только среднее, тепловатое, сероватое, недалекое существование. … Добавлю, что как в Одном [Едином] мы различали Одно как бесконечную апофатическую бездну [самораскрывающуюся в Себе и недоступную нам] и Одно как начало ряда [всех Смыслов, синергийно раскрывающихся энергетическим «высвечиванием»], так и здесь необходимо различать Сердце как абсолютную неохватную сверх-интеллигентную бездну, которая есть такая полнота Света, что он уже теряет всякие границы и формы, всякое различение и расчленение и, таким образом, превращается в некий пресветлый Мрак и — Сердце как начало интеллигентного ряда, как полноту умных обстояний, как предел умных восхождений и исхождений» (Лосев А.Ф., «Абсолютная диалектика …», стр. 278).

Посмотрим, как проявляется, модифицируется акт чистого полагания вновь обретённого — рождённого — Единства в сфере Интеллигенции обители Логоса. Субъект полагает Себя как Себя, а не кого иного как Себя, но полагает Себя уже для Себя — для Своей бессмысленности, «рассматривающей», «постигающей» Субъекта как Себя, которая, таким образом, является в новой обители фоном для положенного Субъекта. Замечу — «активным» фоном, т.к. это — «активная» бессмысленность, что-то вроде «чистого Я», «впитывающего» Смысл, — «активный отскок». Здесь опять возникает «отскок», т.к. «чистое Я» ничего не содержит (!) — всё содержание в Смыслах. Возникает момент возвращения положенного Субъекта — Ума — в Себя через выталкивание или отталкивание никак не схватываемой, никак не воспринимаемой бессмысленности в неисповедимую глубину, пресветлый Мрак сферы Интеллигенции — Сердце-Субъект. Лосев назвал процесс «отскока» в Таблице 2 Ощущением. Означает ли это, что моменты положенности и возвращения «растворились», исчезли, втянулись обратно в Сердце-Субъект, образовав новое сáмое самó? — С одной стороны — да, и это залог нерасторжимости, вышемыслимости единства всех этих моментов. Вновь возникшее вышемыслимое единство (понимаемое теперь уже как высшая мысль, образ которой является на мгновение иногда нам в виде интуитивного озарения) в сфере Интеллигенции выступает как Смысл, «обёрнутый» бессмысленностью, или как бессмысленность, «напитанная» Смыслом, осмысливающий Себя Смысл — Эйдос (вот мы и «доскакали» до эйдоса, введённого нами в первой статье АБ №17 чисто эвристически). Эйдос — это не просто бескачественное бытиё, как в сфере Смысла Небесной обители, но бытиё, «замкнутое» на Себя, для-себя-бытиё Смысла. Но, с другой стороны, одномоментно, синергийно «раскрывается», «проявляется» Эйдос как некая определённость этого вновь возникшего единства на фоне пресветлого Мрака. Эта определённость выступает в обители Логоса как световое или смысловое Тело Эйдоса, энергетический «сгусток» Смысла. Это — Основа любой Формы в обители Логоса (см. 2-ой столбец таблицы 1 и 2 в начале). Но это — Основа, которая здесь — в этой обители, раздваивается на процесс осмысления (со стороны «чистого Я» или «активной» бессмысленности) и Смысл, который осмысливается этим процессом. Ведь тело при всей его явленности заключает в себе бесконечное число внутренних процессов. Это предвестие Живого Существа (см. 2-ой столбец Таблицы 3 в начале), но здесь это — Умное Существо в процессе мышления, «воплотившийся» Эйдос, живущий своей внутренней умной жизнью, которая не только «просвечивает» сквозь умную «оболочку», но эта «оболочка» является умной же «разрисовкой» этой внутренней жизни!

Сфера Интеллигенции — Ум

Итак, в результате полагания Субъектом Себя возникает Ум как Умный мир, Умопостигаемый мир, как мышление, мыслящее себя, являющееся предметом для себя самого, — бог Аристотеля (и Гегеля!). Аристотель называет Его «эйдосом всех эйдосов». Что представляет собой момент бессмысленности, изводимый в процессе самополагания Субъектом Себя? Это есть то, что Плотин (вслед за Аристотелем!) называет «умной материей» в умопостигаемом, ноуменальном мире. «Умная материя есть принцип различия в сфере самого эйдоса, и, стало быть, без ее наличия мы вообще не обладали бы эйдосом как координированной раздельностью, и все слилось бы в неразличимую точку первоединого» (Лосев А.Ф., «Античный космос и современная наука», стр. 441).

«Умный мир есть сразу весь целиком. Он не может быть и — не быть. Он только есть. И всякая часть в нем абсолютно тождественна с целым, не раньше и не позже его, ни в хронологическом, ни в смысловом отношении» (там же, стр. 442). Как это понимать? — Как вечность (αιών — эон), которая всегда, везде, сейчас (теперь) и здесь, или — как актуальную бесконечность Умного мира, хотя слово бесконечность запускает в нашем мышлении непрекращающийся процесс полагания границы и снятия её (не там и не там — граница), полагания и снятия (не там и не там), что Гегель называл дурной бесконечностью. Но в вечности Умного мира нет основания для этой дурной бесконечности, т.к. везде означает нигде в каком-то определённом месте или точке (в том числе и границе) — только здесь (везде здесь!). В ней нет каких-то определённых или выделенных мест, все места здесь, везде и сейчас, опять же, не в смысле хронологическом — временнóм, т.к. в ней нет вчера или миллиарда лет в прошлом или в будущем, как, впрочем, нет времени вообще, только сейчас, т.е. — актуально! И это — всегда, т.е. исключает какое-нибудь начало или конец — бесконечно!

Замечание_4. (Физический вакуум, продолжение) Чем-то это напоминает нам приведённый выше физический или космологический вакуум. В нём так же, как и в Умном мире, нет каких-то выделенных точек или мест — он весь целиком и без границ. И что же — этот вакуум также вечен? Что-то подсказывает нам, что это невозможно, т.к. он — тварен, и подсказывается нам это, скорее всего, потому, что «вещество», «рождающееся» из него, — «физическое», тварное вещество. И в то же время его (вакуум) нельзя признать имеющим начало или конец, тогда эти последние делили бы его на части или, вернее, было бы время до вакуума, а это — невозможно, т.к. время и пространство «рождаются» из вакуума (см. Замечание_3)! Поэтому, представлять себе период времени до появления вакуума бессмысленно! Как же это понимать? Дело в том, что физический вакуум не может быть положен изволением Абсолюта как некое сáмое самó, например, всего Смысла (как положенность Себя Самим Собой), т.к. в противном случае вместе с положенностью вакуума изводилось бы и его индивидуальное чистое «не», которое возвращало бы вакуум в Единое, т.е. нечто тварное втягивалось бы в Абсолют, а это — невозможно, т.к. они абсолютно разделены! Следовательно, процесс «творения» вакуума не является символическим актом, другими словами, наш любимый, родной, привычный для нас «физический» мир не является символической данностью, «полученной» в результате троичного процесса, знакомство с которым мы начали со статьи в АБ №21! Что же тогда есть этот вакуум? Он есть, образно говоря, взгляд Бога на Самого Себя, но без взгляда — этакий виртуальный взгляд. Это выглядит грандиознее, чем улыбка чеширского кота. Может ли такое «образование» представлять собою нечто самостоятельное, новый мир? Очевидно, что нет и нет! Это, если хотите, — образ Божьего мира — то, как Бог «смотрит» на Себя! Его (образ) называют инобытиём. Может ли образ Божьего мира быть без Бога? Ответ очевиден — этот образ держится Им и только Им! Может ли быть Бог без образа Божия, без виртуального взгляда на Себя? Предполагать такое, значит обеднять Бога, Единое, Его полноту, в которой возможен и этот момент! Но тогда необходимо признать, что физический вакуум — образ вечности, а актуальность вечности Умного мира выступает в физическом вакууме как потенциальность или потенция. А тогда та колоссальная энергия, которая скрыта, по мнению некоторых физиков, в вакууме, есть лишь образ энергии Божьей, т.е. это — потенциальная энергия сущности Божьей в физическом вакууме! Реальная же энергия «истекает» только из Перво-сущности и (неплохая) задача для современной науки и философии — раскрыть «механизм» этого «истечения», вернее, её «проникновение» в наш физический мир!

Чтобы прикоснуться ближе к той грандиозной вещи, которая нам здесь открылась, позволю себе ещё ненадолго задержать на ней ваше внимание. Речь идёт о том, когда в наших построениях можно было бы сказать, что вакуум уже есть, что он проявился? — Как только появляется иное в обители Логоса (это иное Лосев назвал в Таблице 2 Ощущением — «реакцией» на внешнее «воздействие»; здесь внешнее — это иное, неотделённое от Абсолюта, изводимое Им, «реакция» — «не иное что» — «отскок», «воздействие» — втягивание), оно, втягивая положенность Абсолютом Себя (в данном случае — это Ум) и втягиваясь вместе с этой положенностью (единство того и другого — Эйдос) обратно в Абсолют, «оставляет после себя» другое иное — абсолютный меон, т.к. природа первого иного — быть иным даже самого себя, т.е. — оно неудержимо расслаивается. Образно говоря, первое иное, «отскакивая» обратно, проявляет (не рождает!) то, от чего оно «отскочило». И сразу же возникает вопрос: — иным чего является другое иное? — Это другое иное в отличие от первого иного не втягивается в Абсолют — они, т.е. Абсолют и другое иное, таким образом, абсолютно разделены! Но оно не может, будучи иным, оставаться и самим собой, т.к. никакой самости в нём нет! Оно «возвращается», но — куда? — В свою пустоту (наш вакуум), творит её! Получаются в результате втягивания в Абсолют, с одной стороны, определённость как световое Тело Эйдоса, рождающего новую сферу в обители Логоса и представляющего собой всю энергетическую мощь «Эйдоса всех Эйдосов». А с другой стороны, эта энергетическая мощь «подпитывает» сотворённую пустоту — вакуум («Большой взрыв», произведший нашу Вселенную)! И что же, спросите вы меня, так же, как разворачиваются в обители Логоса все Эйдосы благодаря модифицированному троичному процессу, точно так же разворачиваются синергийно образы этих Эйдосов в этом проявленном образе Божьего мира благодаря тетрактиде В (см. в разделе «Пример вознесения …»)? Получается, что — так же.

Каков статус этого второго иного? — Поскольку оно никак (!) не «втягивается» в Абсолют, его «создания» могут соединиться с Богом только обóжившись — по благодати, максимально «следуя» Богу, смиряясь (по их собственному свободному изволению, которое им дано!), максимально подражая Ему. Конец Замечания_4.

Здесь уже становятся понятны мысли Плотина из его «Эннеад» (III 7) в объяснении А.Ф. Лосева: «1) вечность не просто тождественна с умным миром, хотя и обладает тем же достоинством, что и он, ибо вечность обнимает весь умный мир сразу, сам же он дан в своих отдельных частях; 2) вечность есть энергия сущности, данная как целокупная и универсальная жизнь, в которой все моменты прошедшего, настоящего и будущего слиты в одну точку, в один ровный смысловой свет, исходящий из сущности, так что не было, нет и не будет ничего и нигде, помимо нее, и она — только то, что она есть, не больше и не меньше; 3) вечность не есть простая акциденция [свойство] умной сущности, но совершенно имманентна ей и, хотя и составляет логически один момент ее, тем не менее, входит в ее неделимую цельность, и невозможно реально отделить вечность от ума, который ведь не есть сумма своих частей, но — то, что порождает эти части; 4) отсюда опять вытекает необходимость для умной сущности совмещать все моменты времени [и пространства!] без разделения и быть не только всем, но и совершенно ни в чем не нуждаться».

Модификация троичного процесса в сфере Интеллигенции — Логос

Преамбула. В начале предыдущей статьи в журнале АБ №23 в разделе «Небесная обитель. Сфера смысла. Число» была предпринята попытка вывести схему троичного процесса самораскрытия Единого в сфере Смысла средствами живой логики. Надо прямо сказать, что тогда она была выведена довольно формально, и причина состояла в том, что автору этих строк тогда были неясны некоторые детали соотношений «между» сферами внутри обителей. Детали этих соотношений стали проясняться только в процессе последней редакции данной статьи. А именно, в основе первых сфер первых трёх обителей (см. Таблицы в начале статьи) «лежит» Само Единое — неизреченное, неописуемое, неизобразимое (назовём это положение принципом Авраама). Если принцип Авраама присущ Единому, то имеем ли мы хоть какое-то основание говорить о Нём, как о самораскрывающемся, или говорить о процессе этого самораскрытия, или просто говорить о Нём? — Да, имеем, т.к. Единое раскрывает Себя в Своих энергиях одномоментно, синергийно с самораскрытием Себя внутри первых сфер, недоступным никому образом: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18). Впервые публично об энергийном раскрытии Божества говорил Григорий Паламá (XIV век). Но у исихастов (паламúтов) появлялся целый ряд антиномий, и среди них, прежде всего, антиномия существа [сущности] и энергии: существо — нераздельно, непознаваемо, нерасчленимо; энергии раздельны, расчленяемы, сообщимы. В нашем случае эта антиномия проявляется в том, что при внутреннем, уходящем в апофатическую Бездну, «интенсивном» самораскрытии Абсолюта в сфере Смысла казалось бы нет никакой возможности обнаружить последовательный переход (да и просто переход) этого процесса в сферу Субстанции. Остаётся «предположить», что одномоментно, синергийно (синхронно энергийно, одновременно энергийно, однако ни о каком времени здесь не может быть и речи; оставляю пока этот термин, т.к. другого у меня нет) с самораскрытием Абсолюта внутри сферы Смысла происходит энергийное раскрытие Его в сфере Субстанции. В живой логике это «предположение» обосновывается неизбежным появлением определённости всякий раз, когда троичный процесс «уходит» в недоступную никому апофатическую Бездну, и появление этой определённости знаменует собой соотношение-связь между первой и второй сферами первых трёх обителей.

Соотношение-связь между третьими и предыдущими двумя сферами внутри обителей есть не просто энергийная связь, но энергийно-выраженная связь: энергия, «высветившая» недоступную нам глубину в сфере Субстанции, начинает «взаимодействовать» с этой глубиной, как со своей внутренностью в сфере Символа. В Небесной обители это проявляется как общение (см. АБ №21). Впервые эта связь была осмыслена в «Имяславии» где-то в начале XX века и учтена Лосевым в его таблице, сделав её вполне «самосогласованной». Вообще, надо сказать, что таблица, приведённая Лосевым в его неопубликованной работе «Абсолютная диалектика — абсолютная мифология», скрывает в себе много интересного. Без преувеличения в ней в концентрированном виде сосредоточена вся основная мудрость о Едином Боге, полученная как минимум за четыре тысячи последних лет! В качестве одного из примеров могу привести «другое иное» — абсолютный меон — из Замечания_2, которое «оставляет после себя» первое иное при «переходе» из сферы Смысла в сферу Субстанции, «запуская», таким образом, процесс творения Ангельского мира. При «переходе» из сферы Интеллигенции в сферу Тела обители Логоса «запускается» процесс творения тела Космоса или Вселенной, приведённый Моисеем в книге «Берешит» (об этом — см. Замечание_4). А при «переходе» из сферы Стремления в сферу Живого существа обители Духа (в-себе и для-себя пребывающего Единого) «запускается» процесс творения Человека!

Почему так необходимо выведение схемы троичного процесса? — В предыдущей статье эта схема, выведенная довольно формально, позволила нам связать получающийся из неё неостановимый, замкнутый в самом себе, процесс с числами. Эту связь многие из читающих ту статью восприняли скорее всего как курьёз. Однако, из схемы троичного процесса, выведенной ниже не с помощью диалектики, а средствами живой логики, это следует теперь без всякой «натяжки». Итак:

Схема троичного процесса в сфере Интеллигенции.

Вначале Единое — Абсолютная самость — полагает Себя как чистое бытиё, а не иное что. Здесь — в сфере Интеллигенции — «иное» выступает как бессмысленность этого положенного чистого бытия. «Не иное» есть отрицание этой бессмысленности, т.е. возвращение её вместе с чистым бытиём (отрицание бессмысленности чистого бытия есть её утверждение, если говорить языком Гегеля; в нашем же случае это есть именно возвращение, втягивание) в Абсолютную самость, образующее новое единство. В этом новом единстве «старое» бытиё, как один из моментов нового единства, не может «отказаться» от своей бессмысленности, т.к. оно («старое» бытиё) утверждается ею, являющейся для него фоном. И бессмысленность, как один из моментов нового единства, не может «отказаться» от своего «старого» бытия, т.к. она есть отрицание именно этого бытия, другими словами, «напитана» им и только им. В этом отрицании одного своим иным каждое выступает, таким образом, как несамостоятельное — лишь как момент единого процесса отрицания одного другим. Этот процесс, выступающий как целое, есть, следовательно, положенность этого нового единства, его ставшее, его явленность (смысловая, разумеется). Это ставшее есть утверждённое бытиё (пребытиё) данного процесса. Что же утверждает здесь это новое утверждённое бытиё? — То, чтó есть только (!) оно, а не иное что — один, единица. Процесс же как целое (в-себе) не прекращается внутри этой положенности — единицы; но как утверждённый (для-себя), как пребытиё, он полагается снова, как только он, а не иное что. Это новое «иное» выступает опять же как (1) бессмысленность этого положенного как целого (!) нового утверждённого бытия — единицы. В том числе (2) эта бессмысленность есть и бессмысленность его как нового (ведь мы же повторяем постоянно, что это не абстрактная бессмысленность, а бессмысленность данного конкретного утверждённого бытия). Таким образом, — это двоякая бессмысленность. Отрицание этой бессмысленности, как бессмысленности (2) нового утверждённого бытия, есть отношение к предыдущему бытию (не новое, грубо говоря, а точно такое же — следующее), которое определяет его как следующее за предыдущим бытиём, в данном случае как следующее за единицей, т.к. предыдущее и есть эта единица. Отрицание этой бессмысленности, но как бессмысленности (1) утверждённого бытия, как целого — единицы, есть, как и в первом случае, возвращение этой бессмысленности вместе с единицей и следующей за ней единицей (следующей за предыдущей!) как целого в Абсолютную самость, образующее новое единство — двойку. И т.д. Таким образом, отрицание («отскок») бессмысленности положенного бытия «разрисовывает» изводящий его Смысл изнутри, как бы «напитывается» им, и одномоментно рождает его как единое целое в новой самости. Эта «разрисовка» возможна только теперь — в обители Логоса, как процесс осмысления Смысла.

Замечание_5. Мы здесь только коснулись этой «разрисовки». У шестёрки, например, «разрисовывается» и двоичный процесс, и троичный, и их проникновение друг в друга — всё (!), что заложено в Смысл данной самости. Логос осуществляет эту «разрисовку» внутри процесса, как «двигатель» этого процесса. Мы же, люди, раскрываем эту «разрисовку» либо мучительно проникая в суть чисел, соответствующих этому процессу (теория чисел), либо созерцая (см. ниже) глубинный смысл этого процесса (интуитивное озарение). Одним из удивительных примеров такого интуитивного озарения является гипотеза Рамануджана, высказанная индийским самородком в начале 20-го века (Рамануджан предположил, что величины коэффициентов Фурье  функции  (параболическая форма веса 12!) удовлетворяют неравенству:  где  — простое число. Поражает здесь величина степени — 11/2!). Примером мучительного осмысления этой гипотезы является доказательство обобщения её французским математиком Пьером Делинем (учеником Александра Гротендика, величайшего математика всех времён!) только в 1974 году! Конец Замечания_5.

Возникает вопрос: «первое» положенное бытиё отличается от «следующего» положенного? — Вопрос, скорее всего, бессмысленный в обители Смысла: ведь там, как мы сказали, бытиё бескачественное, а, значит, можно констатировать только — раз — раз — раз и т.д. без всякой «окраски» этих «раз» (см. АБ №17, стр.89). Но в сфере Интеллигенции обители Логоса «… получается пребытиё [ставший Смысл], нечто пребывающее, но как устойчивый процесс, в котором не умолкает жизнь взаимных переходов возникновения и прехождения. Это пребытиё [неудачно переведённое на русский язык как наличное бытиё] есть ставшее, результат становления. Но, чтобы это ставшее «увидело себя со стороны», осознало себя как себя, ему необходимо отличаться от своего иного» (АБ №17, стр.90). Что есть это иное здесь, мы уже установили — это есть изводимая из «недр» Абсолютной Самости абсолютная противоположность этого конкретного, индивидуального Смысла или конкретная данного Смысла бессмысленность, выталкивающая из Себя, отскакивающая обратно, втягивающая, таким образом, этот Смысл, возвращающая Его вместе со своей бессмысленностью, в Абсолютную Самость и, тем самым, рождающая осмысленный Смысл — Эйдос. Осмысленный, значит, понятый, раскрытый. Раскрытый для кого и кем? — Здесь нет никого, кроме самого Смысла. Значит, — раскрытый для самого Смысла и Самим Смыслом. Это — умная внутренняя жизнь Эйдоса, которая в Небесной обители выступает как Общение (АБ №21). Неподвижным (!) двигателем этой жизни Эйдоса является Логос, определение: раскрывающий через истекание из Себя (Сердца, как двигающего, «выталкивающего» волевого начала Логоса) и возвращение в Себя (Сердца, как втягивающего, объединяющего начала Логоса) своего Смысла, в неисповедимые Свои глубины, объединяющий, таким образом, раскрывшиеся моменты лежащего в основе данного Эйдоса Смысла — осмысливающий Его. Логос, таким образом, будучи Единым по существу (!!!), есть теперь и «сторона» полагания, и «сторона» изведения, т.е. «сторона» раскрытия Смысла, и «сторона» восприятия этого Смысла — возвращения Его, т.е. чистый процесс Со-зерцания Самого Себя.

Не могу не привести в связи с этим выдержку из «Эннеад» Плотина, предварив её «раскрытием» этимологии слова «созерцание», смысл которого предпочитали не раскрывать явно даже во времена Плотина (3-й век после Р.Х.), полагая, что «имеющий уши слышать, да слышит», а не слышащему — это знать ни к чему. Итак, созерцание — θεωρία — происходит от слов θεός — божество и ρέω — течь, литься, но и выпадать, изливаться, т.е. истекать, изводиться, т.к. глаголом слова θεωρία является θεω-ρέω. Отсюда появилось и слово «теоры» или «феоры» — культовые послы, направляемые (изводимые), например афинянами, в Дельфы для получения от жрицы Апполона судьбоносного для афинян ответа-решения. Но послы должны ведь были и возвращаться с полученным ответом, поэтому в смысл слова «созерцание» включён и этот момент. Суммируя, получаем, что созерцание — это истечение истинно-сущего из божества и возвращение его в божество, «обогащённого» изведённым в момент истечения своим отрицанием. Другой аспект смысла слова «созерцание» даётся выше в начале главы «Обитель Логоса»: осмысливая вещь, мы «напитываемся» её смыслом, постепенно осознавая этот смысл, т.е. отождествляясь с этим смыслом. Только последний аспект приводится Лосевым в «Истории античной эстетики», стр. 421, как смысл слова «созерцание».

III 8, 7. «… Когда живое существо рождает себе подобное, то этот рождательный акт направляется и оформляется включенным в живое созерцающим Логосом, и это беспрерывное рождение наполняет вселенную смыслом и созерцанием, бесконечно воспроизводя в ином [в этом мире] вечные эйдосы. Все же дурное, что мы можем наблюдать в этом мире, суть уклонение созерцающих от истинных предметов [образцов] созерцания, подобно тому, как бесталанный художник рисует скверную картину с прекрасной натуры».

III 8, 8. «Далее, когда созерцание восходит от природы к Душе, а от Души — к Уму, то объекты созерцания все больше и теснее начинают совпадать по сути с созерцающими, постепенно становясь ими же самими. В высшей же Душе, полностью устремленной к Уму, происходит уже отождествление с познаваемыми объектами [чистое созерцание]».

Таким образом, Логос, со-зерцающий себя, есть энергийно «высвеченное» Тело Эйдоса, энергийно же «направляющее» Своё «внимание» на тот внутренний недоступный никому Эйдос, который Оно «высветило». А мы переходим в сферу Понимания или, вернее, в сферу Созерцания.

Проекция сферы Созерцания в Земную сферу духовного бытия

Итак, всё устроено Логосом: и я, пишущий эти строки, и вы, читающие их, а также и не читающие, живые и неживые, «видимые и невидимые» — всё! — «им же вся быша» (из символа веры). Как же проявляется это устроение на нашем уровне бытия? — Как озарение, высшей формой которого является Экстаз. В соответствии с тем, что Плотин сказал выше, мы общаемся с вещью — созерцаем её. Это значит, что в чистом созерцании (как вот только достигнуть этого?) логос вещи и наш логос, как совпадающие в чистом Уме, входят в резонанс, в гармоническое со-звучие — это и есть озарение, восторг, который мы испытываем при этом. Вся вещь с её живым протеканием, в котором проявляются и её «история», и действительная жизнь, и её «будущее», всё это мгновенно предстаёт перед нами, озаряет нас. В высшей степени обладал этим Иисус, чему мы в Евангелиях можем найти много примеров. Могу сослаться на пример с Нафанаилом. «Но Нафанаил сказал ему [апостолу Филиппу]: из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри. Иисус, увидев идущего к Нему  Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства. Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде, нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя. Нафанаил отвечал Ему: Раввú! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев» (Иоанн, I, 46-49). В чём же тут дело? Иисус мгновенно «считывает» Нафанаила и узнаёт в нём посвящённого, например, в ессеи. Как принималось это посвящение: посвящаемый и священник (иерофант) ночью без свидетелей под смоковницей совершали обряд посвящения. Кто же был Третий, Кто был в любом случае свидетелем этого? Ответ, по-моему, очевиден. И когда Иисус, не раскрывая этого факта перед другими, напоминает об этом Нафанаилу, с того всю спесь высокомерия как рукой сняло, и он говорит свою заключительную фразу уже, по-видимому, на коленях.

Можно указать факты этого созерцания и в музыке, например, в «Тристане и Изольде» Р. Вагнера. Или — в живописи, например, в знаменитом «Чёрном квадрате» Малевича. Здесь только нужно дать небольшой комментарий. Многие, читающие эти строки, смотрели фильм А. Тарковского «Солярис». В нём есть такой эпизод, когда главный герой картины Крис Кельвин прилетает на станцию и обнаруживает там «странные» вещи. Он пытается разобраться, бродит по станции и совершенно невзначай смотрит в иллюминатор. На планете в это время ночь и оператор задерживает наше внимание на иллюминаторе, приближая к нам чёрную молчаливую «жуть» Океана. Режиссёр вместе с оператором пытается создать у зрителя ощущение того, что Океан смотрит на нас. И он действительно не только смотрит на главного героя, но и созерцает, «считывает» его, являя ему к утру «гостью», «вытащенную» и материализованную из собственных глубин его духа. Если смотреть на квадрат Малевича, как на чёрное пятно на холсте, то никакого «общения» с картиной не произойдёт, но если пытаться его созерцать, то …

Можно ли «организовать» постижение вещей другим способом — не посредством созерцания? Ответ на этот вопрос «развёл» в своё время Платона и Аристотеля. Аристотель, появившийся в платоновской Академии в 17-ти летнем возрасте, сразу же проявил недюжинные способности. Но вот одно смущало Платона в новом ученике — его нежелание (или неумение?) основывать свои рассуждения на никак не мыслимом, совершенно непредставимом Едином, которое переводит, как полагал этот ученик, рассуждения на совершенно зыбкую и бездоказательную почву созерцания. Если на чём-то и основывать свои размышления, как он полагал, так это на самоочевидных, не требующих доказательств, высказываниях или положениях — постулатах или аксиомах, выводя остальные истинные положения из них с помощью правил вывода, одно из которых он сформулировал, назвав его силлогизмом. В таком духе Аристотель и изложил одну из своих работ «Первая и вторая аналитики». Вокруг него уже образовался небольшой кружок его «почитателей», которые ходили за ним, всё время о чём-то рассуждая (эта форма общения называлась по-гречески «перипатос», отсюда и название нового направления мысли — перипатетика). Платон решается «дать бой» этой опасной «ереси» в своём диалоге «Парменид». Проведение главной своей мысли в диалоге он доверяет Пармениду, выведшему на свет из скрытых глубин эзотеризма в поэтической форме Единое, названное им Бытиём. Задавать остроумные вопросы, понуждая Парменида всё глубже проникать в тему, он поручает персонажу с тем же именем, что и его ученик, — Аристотель. Думаю, не случайное совпадение. Добился ли Платон в этом диалоге своей цели? — Какой-то цели он определённо добился: «Парменид» является одним из самых выдающихся памятников человеческой мысли. Раскрывается ли в этом диалоге Единое с помощью созерцания? — Разумеется, нет. Созерцание — это не метод раскрытия Единого (созерцание никогда не достигается систематическими упражнениями и исключительно личными волевыми усилиями — это дар Божий в ответ на искание правды Его: «Стучите и отворится, ищите и обрящете»! Это — обоюдный процесс: мы взыскуем истины Божьей (анабасис), а Он своими благодатными энергиями дарит её нам (катабасис)), но форма (Экстаз) пребывания в Его благодати, в благодати единения с Ним. Методом же постижения Единого в «Пармениде» явилась диалектика. Та форма диалектики, которую использовал Платон в своём диалоге и которая складывалась к тому времени благодаря «деятельности» Сократа и, отчасти, софистов, уже отсутствовала у Плотина или Прокла в чистом виде. И только Гегель, спустя более двух тысяч лет, использует этот метод (преобразовав его) для научного постижения умозрительных истин.

Попробуем очень коротко сформулировать особенность раскрытия Платоном идеальных образов в своих диалогах, чтобы на этом примере почувствовать тот «поворот всемирного Духа» (как бы сказал Гегель), который совершался тогда, вопреки желанию самого Платона, в «интеллектуальной элите» греческого общества и особенно резко проявился в манере философствования Аристотеля. Дело в том, что интеллектуально-духовный статус Платона позволял ему удерживать в своём уме многообразие скрытых и явных идей самых глубочайших мыслителей того времени в едином обстоянии, созерцая их, не растворяясь, таким образом, в деталях. Действительно, если удерживать перед своим мысленным взором идеальный образ эйдоса, к раскрытию которого и приглашает очередной диалог Платона, то следовать за ним в этом раскрытии доставляет большое удовольствие, но и большую трудность — нужно всё время держать себя в состоянии «единого обстояния». Какую же роль играла при этом у Платона диалектика? — Такую же, какую играют инструменты в руках скульптора — они позволяют ему удалить из глыбы мрамора всё лишнее и тогда образ, который держит постоянно в своём воображении скульптор, воочию раскрывается перед нами! Вспомним, как в конце первого раздела статьи «О Троице, или прорыв …» (АБ №17, стр. 78) была охарактеризована диалектика постижения Единого в «Пармениде» — как апофатика — не то, и не то, и не то, а это как раз и похоже на удаление лишнего. Но и тогда, когда один из участников диалога выдвигает какую-то «позитивную истину» в виде утверждения, диалектика используется Платоном для того, чтобы превратить эту «фиксированную» истину в свою противоположность — приём, хорошо отработанный софистами (см. Замечание_6 ниже). Но делает он это не для того, чтобы как софисты посмеяться над незадачливым самонадеянным «мыслителем», но чтобы показать текучий живой характер того образа, который он раскрывает перед мысленным взором собеседников. «Зафиксировать» же такой подвижный образ — значит его «убить». Отсюда понятным становится то, за что часто упрекали Платона те, кто не только не следовал за ним в его созерцании, но и не догадывался об этом, — это постоянное движение мысли в его диалогах, не дающее возможности на чем-то остановиться, «зафиксировать» результат этого движения. Таким образом, в основе раскрытия идей Платоном лежит созерцание единого живого образа, а процессом раскрытия является диалектика, позволяющая помочь собеседнику «вспомнить», вытащить из глубин сознания тот идеальный образ, который держит перед своим мысленным взором сам Платон.

Замечание_6. Что значит превратить какую-то «фиксированную» истину в свою противоположность в контексте Живой Логики? — Это значит включить в рассмотрение, изводимое из «недр» сáмого самогó этой истины, её индивидуальное «иное» или её чистое (т.е. опять же индивидуальное, «беспримесное») «не», которое алогически — никак не схватываемо (!) — отскакивает обратно, возвращается в неисповедимую Абсолютную Самость, превращая эти моменты в нераздельное («единство»), но и неслиянное («и борьба»), «новое» сáмое самó («противоположностей»), раскрывающее смысл этой «фиксированной» истины, символически высвечивающее «старое» сáмое самó, «виртуально» наполненное непроявленным, скрытым смыслом. Конец Замечания_6.

А что же Аристотель? — Метод постижения вещей Аристотелем Лосев называет дистинктивно-дескриптивным. «… Его специфика … состоит … в … склонности к детализации всей философской проблематики и к подробнейшему описательству возникающих при этом тончайших терминологических различений» (Лосев А.Ф., «История античной философии, поздняя классика»). Это значит, что, в отличие от Платона, Аристотель «рассекает» единый образ на составляющие его части и пристально анализирует их, снимая с каждой одну «одежду» за другой, как с луковицы. Или, другими словами, созерцание Платоном единого живого образа распадается у Аристотеля на рассмотрение отдельных частей этого образа, его составляющих. Что же ищет в каждой из этих частей — категорий, вещей — наш философ? — Он ищет в каждой из них её смысл или, как он это называл, потенцию той энергии, которая порождает этот смысл, оформляя его в «зрительно-смысловой облик вещи, который он называет «эйдосом». В таком целостно-порождающем виде потенция и энергия становятся для него тем, что он называет энтелехией. Поэтому аристотелизм есть учение о потенциально-энергийной и эйдетически порождающей энтелехии» (там же). Что же происходит с Логосом идеального образа или эйдоса у Аристотеля? — А Логос распадается у него в логическую цепочку связанных силлогизмом частей этого образа: живой, скульптурно-созерцательный образ Платона превращается в руках Аристотеля в формально-логическую последовательность частей этого образа. Разумеется, не всё так просто и однозначно обстояло в действительности с характером философствования у Аристотеля, я здесь имею ввиду лишь основную тенденцию его мысли (о ней смотрите работу А.Ф. Лосева, «Критика платонизма у Аристотеля», стр. 620 и далее), которая послужила основой в дальнейшем и для создания «Начал» Евклидом, появившихся после Аристотеля где-то через 30-40 лет, и для создания чуть раньше «Элементов гармоники» Аристоксеном Тарентским, учеником Аристотеля, и для создания позже «Гармоники» Птолемеем (знаменитым астрономом), опиравшимся на труды пифагорейцев и Аристоксена, и т.д. Тут действительно можно говорить о «повороте всемирного Духа».

Замечание_7. Почему я задерживаюсь здесь на, казалось бы, не относящихся к нашей теме подробностях аристотелевской манеры философствования? Дело в том, что именно Аристотель заложил основы современных методов так называемого научного познания мира. Интересно, как бы отнёсся Аристотель к тому факту, что есть истинные высказывания формализованной системы, например арифметики, недоказуемые в этой системе с помощью предложенного им формально-логического метода? Я имею ввиду известную вторую теорему Гёделя о неполноте арифметики. Как «воспринимать» эти высказывания? Ведь истинность, казалось бы, любого высказывания формализованной системы, например арифметики, воспринимается нами через доказательную цепочку выводов, в результате которых получается это высказывание. А здесь — эта цепочка принципиально невозможна! — Ответа нет. А как воспринимать «тёмную» энергию или материю, «открытую» современной космологией? А если они «связаны» с «Источником» всех видов энергии во Вселенной? Поэтому мне кажется бесперспективным делать какие-то прогнозы относительно даже ближайшего будущего науки. Конец Замечания_7.

Рождение Тела из первого иного Ума. Творение Космоса из второго иного Ума

Что изводится, когда это новое Единство всего Смысла и бессмысленности — Сверх-интеллигенция — Своим изволением полагает Себя? — Чистое «не», но Умного мира, первое иное обители Логоса. Что же это такое? — Когда кто-то прикасается к нам, мы отчётливо воспринимаем это, как касание извне. Всё наше: душа, сознание, разум, сердце — всё это воспринимается нами, как находящееся внутри нас. Отбросив здесь, как и прежде, «человеческое, слишком человеческое»: прикасается к нам, касание извне, внутри нас, имеем чистое вне Сверх-интеллигенции — то, что Лосев назвал во второй таблице первого столбца «Ощущение» (см. первый столбец Таблицы 2 в начале). Это чистое вне не даёт никакой возможности задержаться в нём и «отскакивает» обратно, возвращает в апофатический мрак Единство всего Смысла и бессмысленности, образуя новое Единство Умного мира и его чистого «вне» — «новое» сáмое самó — сфера Тела (см. средний столбец Таблицы 2 в начале), объединяющая, как бы охватывающая, «несущая» всё то, что мы рассматривали выше как определяющее Умный мир.

Это вновь образовавшееся вышемыслимое Единство выступает как Энергия сущности Божией, пресуществлённой в Логосе. Здесь возникает необходимость дать некоторые пояснения.

Во-первых, почему вышемыслимое, ведь мы уже «прошли» сферу Интеллигенции, и такие мысленные «категории», как равенство и неравенство вследствие единораздельного статуса Ума, мы использовать уже вправе? — Однако же дело здесь в том, что «отскок», возвращение происходит в пресветлый или апофатический Мрак — неисповедимый Источник всего «небесного» и «земного». «Новое» сáмое самó сплавило в нераздельное единство и Умный мир, и его чистое «вне». Означает ли это, что моменты этого нераздельного единства «растворились», исчезли в неисповедимом Источнике — (в данном случае) в Логосе? Если бы это было так, то мы вернулись бы к началу, и этот процесс ни к чему бы не привёл. Наряду с этой нераздельностью выступает и какая-то неслиянность, определённость этого вновь возникшего единства на Фоне Самого Логоса, как пресветлого Мрака. Можно было бы говорить, таким образом, о противоречии между «утонувшем» в пресветлом Мраке Логоса, никак не мыслимым, вновь образовавшимся осмысливающим Себя единством — новым сáмым самúм, и как-то определённой, как-то отличающейся от Логоса на Фоне Его пресветлого Мрака, но также вышемыслимой (отсюда — невозможность использовать «категории» равенства и неравенства) вновь образовавшейся «высвеченной» определённостью. Это противоречие снимается (теперь уже) в обители Логоса, если принять во внимание то, что было сказано в замечании_2 применительно к новой обители: процесс замыкается уходом («отскоком») в пресветлый Мрак Логоса, рождая энергетический квант «замкнутого» на Себя Смысла, высвечивающий состоявшийся факт (первое иное) этого процесса (как бы «разветвление» сферы Интеллигенции, переходящее в другую сферу (Сфиру)).

Во-вторых, уже было сказано выше в разделе «Модификация акта полагания Единого в сфере Интеллигенции», что эта определённость выступает как Субстанция обители Логоса, как Его Основа, как Его «несущая конструкция». В своём вышемыслимом пребывании (1) в апофатическом мраке Логоса Она (Субстанция) «сплавила», соединила в Себе Ум и Сердце — то, что практически «делали» здесь (и «делают» сейчас) на Земле исихасты (молчальники) на пути достижения созерцания Света Христова («Фаворского» Света). В своей же определённости (2) Она (Субстанция) выступает как Форма Эйдоса, являющаяся в этой новой сфере Телом Эйдоса, которое можно узреть духовным оком (см. пример созерцания Платоном единого живого образа выше в разделе «Проекция сферы Созерцания …»).

Что представляет собой второе (другое) иное, когда изводится чистое «вне» Умного мира, рождая энергетический квант, высвечивающий состоявшийся факт (первое иное) обители Логоса? Второе иное есть факт наличия процесса Самополагания Логоса. Это второе иное не изводится Логосом, т.к. они абсолютно разделены! И о том, что полагается или, вернее, проявляется с «этой» стороны, мы уже говорили в замечании_4, а именно проявляется пустота («тоху» на иврите) — вакуум, «физическая» материя, образ бессмысленности сферы Интеллигенции.

Замечание_8. Эту пустоту легко спутать с пустым пространством, в котором нет никаких тел. Однако так представлять себе её было бы ошибкой. Ведь в пустом пространстве есть точки. Правда, могут сказать, что точка не имеет никакого протяжения, поэтому, что она есть, что её нет — всё едино. Но ведь между точками существует расстояние, неважно, в каких единицах его измерять. Другими словами, точки пространства удалены и отделены друг от друга. В вакууме же нет ни точек, ни, тем более, расстояний между ними, в нём вообще ничего нет реального в нашем понимании этого слова! Конец Замечания_8.

Второе иное, как факт наличия процесса Самополагания Логоса, разворачивается триадой или тетрактидой B в новую «тварную» сферу — тело Космоса, как его называли древние греки, второе творение Всевышнего (первое творение, как мы помним, — это первозданная сущность, мир Ангелов). Не занимаясь здесь специально разработкой триады или тетрактиды B, зададимся вопросом: что представляет собой образ определённости в этой «тварной» сфере — определённости, выступающей как Субстанция, но в обители Логоса? — Он представляет собой точку — первое образование (Сердце, как Сверх-интеллигентная точка абсолютной интеллигентности, есть орган сферы Тела, через который «изливается» в неё энергия перво-сущности Божьей, а в тело Космоса — Его Благодать!). Именно точка, не имеющая протяжения, неуловимая для представления, и может быть образом вечности! Что образует первый образ определённости в «тварной» сфере? — «Отскок», возвращение второго иного вместе с точкой обратно в пустоту рождает энергетический квант — свет. В книге Зоар, Берешит 15а об этом сказано так: «… когда свет окутывает Его, не распространяясь, он скрыт. И в этом тайна Творения — в развёртывании и распространении [образ Самополагания Логоса тетрактидой B] этой «точки», в которой было скрыто сияние, и из этого сияния возникло всё существующее». Этим «развёртыванием и распространением» мы сможем заняться после разработки тетрактиды B.

Эпилог

Мы начинали (см. мою статью в АБ №21) с Единого, как Оно открылось Аврааму: Бог — Единый, невидимый, непознаваемый. А заканчиваем здесь тем, с чего начинается Тора — творением Космоса. Великий пророк приоткрыл нам здесь тайну египетских жрецов, скрытую за «семью печатями» — тайну мистерии Цветка Жизни или Лотоса Жизни. Её принёс в Грецию Пифагор значительно позже и, открыв её узкому кругу своих учеников, поплатился за это своей жизнью. Но через его ученика Филолая это учение попало к Платону, и было раскрыто им в его диалоге «Тимей». Моисей, видимо, понимал, что его ждёт за раскрытие этой тайны, появись он в общественном месте. Поэтому и скрывался в пустыне до своей кончины. Но средствами Живой Логики эта тайна открывается нам. И, заметьте, для этого не требуется какого-то особенного тайного посвящения, требуется только любить истину: «Се бо, истину возлюбил еси; безвестная и тайная премудрости Твоея явил ми еси» (50-ый псалом Давида). И много других тайн приоткрылось и приоткроется нам ещё, как и обещал нам Александр Сергеевич: «О сколько нам открытий чудных Готовят просвещенья дух …».