шампанское работа звук память Пятая Авеню мода мозг единство пиво краска интенсивность анализ выше либерал сердце молчание математика гора  честность цвет космос точка консерватор тренд живое дёшево время форма справедливость эмоция линия сила разворот Дух элемент престиж практика невидимое выход другие целое чуждое

На первый взгляд два входа почти не отличаются друг от друга.
Разница между ними — в едва заметном, как будто ничего не значащем «почти».

Но и это почти уже содержит требование выбора. В две двери сразу не войдёшь.

 

Любой конфликт есть конфликт выбора. А свобода выбора всегда означает свободу выбрать свой конфликт от души.

Флюгеру эти заботы выбора неведомы. За него выбирает ветер.

И входить куда-то флюгеру незачем.

 

 

ГЕНЕЗИС ГОМУНКУЛА

«Пленись задачей небывалой —

Начни творенья путь с начала!»

(Гёте, «Фауст»)

 

Как быстро умеет устаревать новое, возникшее во имя нового — всё, что вызвано к жизни условиями времени и желанием им соответствовать! Как стремительно эти ценности становятся вчерашними! Цветы момента вянут вслед за своим моментом один за другим, разоблачая свою временность. Проверка временем гасит в свой срок временем рождённое, как бы ни старалось оно протянуть подольше, уподобиться настоящему. Стареет лишь то, что не выросло, а выдумано, лишь то, что не было собой всегда.

Быть современным ещё не значит быть живым (хотя очень умеет таким казаться) — тогда как быть живым способно всегда делать
современным.

 

 

ИСКУССТВО КАК СТИХИЯ

Реальность произведения искусства ничем не отличается от реальности жизни. Степени этой реальности разнятся — тоже как в жизни.

Интересным направлением анализа живых явлений могло бы быть исследование того, в каких отношениях между собой находятся присутствующие в них простейшие геометрические элементы, и о чём эти отношения сообщают наблюдателю, озирающему, скажем, родной огород под луной или очередь в магазине. Или собственное отражение в зеркале. Добавила ли бы эта практика что-то к пониманию жизни?

Мне могут напомнить, что жизнь происходит не на плоскости. Ну, это у кого как. С жизнью — точно так же, как с искусством. Если к очевидно плоской жизни трудно применить критерии жизненности, то ведь и к искусству, неспособному оторваться от представлений о плоскости, нелегко отнестись всерьёз как к искусству.

Настоящая картина никогда не подражает действительности — она её продолжает. Она добавляет к ней свою — не менее реальную действительность, не менее приспособленную для её проживания.

Искусство — такая же жизненная стихия, как любая природная, и тот факт, что его природа не обходится без преломления человеческим сознанием, не делает её менее природной и менее реальной, чем прочие стихии. И не даёт оснований относиться к искусству как к действительности «условной», заслуживающей особых приёмов установления с ней контакта, отличных от тех, которыми мы пользуемся при контакте с живой средой.

Присутствие стихии искусства настолько же реально, как дождь, снег, пожар, как разогнавшийся самосвал в непосредственной близости от реципиента; как долгожданная или неожиданная новость, как толкающиеся в метро пассажиры. А в самых лучших случаях — как любимое лицо, от которого невозможно оторвать глаз, которым невозможно насытиться и притягательность которого говорит о кощунственности любых её объяснений.

Почему мы любим именно это лицо, именно это искусство? Потому что в нём самым желаемым образом отражаемся мы сами. Выбирая для себя определённый творческий объект, мы, как при любой подобной процедуре, выбираем себя. И хорошо, если в этом выборе участвует сердце.

Тот конкретный образец искусства, которому мы уделяем внимание, является полноправной реальностью нашей жизни. Нравится он нам или отталкивает — другой вопрос. Не всё, что преподносится жизнью, обязано вызывать симпатию. К тому же иногда бывает необходимо погладить и самую драную и злобную помоечную кошку для разнообразия.

Произведения искусства, как и лица, нельзя делить на категории. Кто-то видит совершенство в том, что другие находят уродливым. Стихия есть стихия, реальность есть реальность. Любое искусство, скажем, обязательно содержит черты и жизненности, и условности, абстрактности и конкретности, только области абстрактного и конкретного меняются местами от случая к случаю и меняют свою пропорцию. Кто-то поверяет гармонию «алгеброй», а кто-то алгебру превращает в музыку. Это не значит, что один из них более прав или дальновиден, чем другой. Просто они по-разному определяют свою реальность, поэтому и реальность искусства существует для них в разной степени. Как и реальность жизни.

Вот потому-то к искусству ведут две двери.

А выбор всегда за нами.

 

---

Жизнь представляет из себя непреходящий конфликт. Аксиома. Но можно ли утверждать, поменяв части равенства местами, что конфликт тождествен жизни? Вот в чём вопрос.

---

 

— Т. Апраксина