18 ноября, 2023 (суббота)

МАРИНА ПАВЛОВНА ЧЕРНЫШЕВА

О ПРИРОДЕ ВРЕМЕНИ
Биологическое время

В своем сообщении автор попытается ответить на вопросы: Что есть ВРЕМЯ? Только лишь параметр, характеризующий последовательность и длительность событий? Или нечто иное — например, вид энергии, воздействующей на все живое, подобно световой, механической и т.п.? Есть ли этому свидетельства?

Начало в 19.00
Вход открыт с 18.30

Адрес редакции тот же:
Апраксин переулок, д. 3, кв. 3

Телефон редакции тот же:
310-96-40
дополнительный: +7-981-015-37-21

Всеволод Гаккель со своими песнями.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Гаккель,_Всеволод_Яковлевич

 

17 ноября (четверг)

 

Начало в 20:00,

вход открыт с 19:30

 

Апраксин переулок, д. 3, кв. 4

Телефоны:

310 9640,

+7 981 015 3721

Код ворот #1469

 

Все приглашены!

 

Пожертвования музыкантам приветствуются.

Четверг, 12 мая, 2022

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ДЗЕН

Современная музыка с японским акцентом

 

Владимир ШУЛЯКОВСКИЙ (скрипка)

Никита ЧАСОВНИКОВ (сякухати)

Конференция будет проходить в середине мая.

Тема конференции: «Петровская эпоха» (и всё, что может иметь к ней отношение).

Подача статей (6 страниц через полтора интервала) — ориентировочно к середине марта (сборники статей выходят ДО конференций).

Дальнейшая информация последует.

Вопросы присылайте в редакцию АБ.

Энциклопедия «Сладкой N«: Доклад Дж. Мантета на L Международной научной конференции Международной ассоциации исторической психологии им. проф. В.И. Старцева — Историко-психологические аспекты распада Советского Союза: Исторические параллели и опыт осмысления. 13 декабря, 2021

 

Читайте статью «Энциклопедия «Сладкой N»» здесь. Полный текст здесь.

 

Среди целей культуры – помочь человек пережить такие смены эпох, как распад Советского Союза. С этой точки зрения хочу рассказать о восприятии одной песни, как носителя целительной силы культурной преемственности.

 

Песню «Сладкая N» написал ленинградский музыкант Михаил «Майк» Науменко, один из первых создателей художественно сильного блюза и рок-музыки в СССР. Науменко принадлежал неофициальной, так называемой «второй культуре». Его песни сначала вынужденно распространялись любительскими средствами, но быстро приобрели популярность и признания, которые с тех пор только растут.

 

Одна из самых известных песен Науменко — «Сладкая N», появившаяся в 80-м году, заслужила у современников особую оценку, как «энциклопедия жизни» родного города и страны автора. Такое определение подразумевает отсылку к Белинскому, который назвал «Евгения Онегина» «энциклопедией русской жизни». Этим критик создал важное символическое мерило для русской литературы, которое остается действенным до сих пор.

 

Такие представители второй культуры, как Александр Старцев, Людмила Петрушевская и Борис Гребенщиков назвали «Сладкую N» энциклопедией то русской, то советской, то петербургской жизни, как разные варианты признания. То есть, соглашаются о качестве энциклопедичности, которое мы можем проследить в песне на множестве уровней, и о присутствии жизни по большому счету в песне. Можно сказать, что в песне есть и факты, и чувство жизни, характерного жизненного поиска. Помимо этого, похоже, что нашли основание сравнить короткую, сюжетно незатейливую песню позднего XX века с классическим «романом в стихах» золотого века русской культуры. И выходит, что ощущалось, что в психологическом пространстве песни остается единой русская, советская и петербургская жизнь, и остается петербургской ленинградская жизнь.

 

Написанная в стиле точного материального и человеческого документа, песня образует хотя бы «рассказ в стихах». Науменко позаботился о том, чтобы пути и мировоззрения персонажей этого рассказа вобрали в себя продуманно подобранные детали, которые увлекательно сообщают о типичной реальности второй культуры: о ее обстановках, настроениях, привычках, личностях, слоях, манерах общения и отношений, о ее кухне и питье, о ее экономической жизни, и прочее.

 

Действие сюжета песни простое. Главный герой, от лица которого идет повествование, небрежно встает и выходит на улицу, где на мосту он встречает второго персонажа, ранее незнакомого. Они вместе покупают вино, и новый знакомый приводит героя в гости в мансарде. Там развлекаются бегло отмеченные представители богемной среды. И в конце концов герой возвращается домой и как будто находит там спящей женщину, Сладкую N, которая занимала его воображение по ходу песни. Именно от того, как описана каждая из этих сцен, возникает живое, непосредственное представление об альтеративном внутреннем кодексе для человека советской эпохи — и любой эпохи — в стороне от категорий и стремлений официального мира. Эта установка имеет столько же резонанса с наследием классического инакомыслия прежних веков русской культуры, сколько с советским.

 

Как и культурное движение, которое оно представляет, песня сосредоточена на наблюдениях о собственном мире, на естественных действиях, чувствах и мечтах в своем круге. Именно собственный мир становится средой спонтанного художественного преображения. Герой выходит без конкретных планов, но все равно попадает в приключение. Он номинально не проводит свой день конструктивно, но он естественно и наблюдательно занимается осмыслением среды. И песня раскрывает в его опыте и ориентации целую вселенную, в которую слушатель приглашен и с которой может сродниться.

 

Отношение слушателей к песне показывает, что для многих буквально каждая ее деталь вдохновенно перекликается с их каждодневностью. То, что поется о том, что точно четыре рубля были потрачены на три бутылки видимо дешевого вина в Советском Союзе в период застоя — никогда не оставляет равнодушным на общем фоне дальнейших финансовых процессов. То, что в мансарде слушают Баха и обсуждают дзен-буддизм и летающие тарельки, тоже радует, как ироническая, правдивая смесь, вряд ли учтенная в официальных тогдашних справочниках.

 

Музыка помогает проявить метафизическую масштабность, которая лежит за этим бытом, на фоне которого герой остается озабоченным смыслом своей жизни, которая воплощается в образе его музы, Сладкой N. От этой гармонической посвященности сжатая энциклопедичность песни воспринимается, как большая баллада или сага.

 

Подобно космогонии «Онегина» и другой классики русской литературы, динамика и развитие в пределах такой камерной, интуитивно проведенной жизни, которая описана в «Сладкой N», способны легко воздействовать на слушательское воображение и сейчас. Доскональная память о нормах такой жизни в советское время дает пример для современности. Историческое и сегодняшнее восприятие песни сообщает о том, что задача человека прошлого, настоящего и будщего заключается в том, чтобы найти смысл и счастье там, где он есть, и по возможности поделиться своими находками, придавая им как можно больше энциклопедичности — то есть, художественной оформленности, сориентированной на реальность, которая не зависит от перемен.

Вернувшись в Санкт-Петербург к началу ноября 2021, редакторы «АБ» сразу же получили массу возможностей оценить нынешнее отношение к культуре. На 5-м культурологическом конгрессе, в котором мы участвовали, прозвучало мнение, что эпоха культа глобализма уже закончена и заменена новой эпохой признания необходимости внимания к разнообразным частным явлениям, к масштабу, на котором человек реально существует. Пересекалась тематика наших секций — о «культурных индустриях» и о «международных исследованиях и международном сотрудничестве в культуре», на которых были представлены наши соображения о «Культуре как модели и векторе эволюции» и о сохранении культурного наследия на примере работы над поэтическим архивом Анны Алексеевой (см., «На губах светящееся слово. А. Алексеева (1899-1945)» АБ 30).

Некоторые размышления по поводу секций: в каких-то докладах чувствовалась инерция соответствия старому миру, а в каких-то, наоборот, признание, что уже по необходимости идет новое время — для тех, как минимум, кто настроен истинно принадлежать культуре. Мало уповать на абстрактный глобализм, который снимает личную ответственность с отдельного человека за собственное развитие и оставляет в обществе пустоту, которая затем заполняется раздробленными интересами и ценностями.Силы структур, призванных на службу культуре, должны работать не на это.

Поэтому казалось естественным, что после конгресса осталось сильное желание продолжить беседу о культуре в еще более живом виде — тем более, что сам конгресс в последний момент был переведен в дистанционную форму. И действительно, весьма оживленный диалог состоялся 18-го ноября в нашей редакции на Апраксином переулке благодаря семинару Тамары Викторовны Партаненко о теории этногенеза Л.Н. Гумилева. Семинар стал удачным прецедентом деятельности нашего клуба «Буги-вуги?-ῥῆμα (рема)».

Буги-вуги — рок-н-ролльный термин, намекающий на активный взаимный обмен. Ῥῆμα — это термин из греческой философии, означающий действие высказывания. Последний термин нам предложил наш автор, философ Александр Львов, попытавшийся дать характеристику того, что происходит на наших семинарах. К концу вечера философ Андрей Паткуль посмотрел на часы и не мог поверить, что три часа, посвященных мероприятию, пролетели так незаметно. Да, участники вышли из-под воздействия времени. Как у профессиональных философов, так и у сторонников философии, представляющих другие специальности и жизненные уклады, по ходу события среди участников возникло именно то полифоническое состояние взаимодействия, о котором можно уверенно сказать, что да, здесь имело место Буги-вуги ῥῆμα.

Дополнительный интерес учатников семинара был вызван фактом личного знакомства Партаненко с Гумилевым, чьи лекции она неожиданно стала посещать, еще будучи студенткой на кафедре психологии. В итоге Партаненко перешла на философию и занялась изучением и применением теории Гумилева, прежде всего в области рассмотрения взаимоотношений между культурами. Хотя Партаненко стала успешным специалистом по теме русско-французских отношений, ее желание сделать Гумилева центральным источником в своей работе привело к трудным последствиям для ее академической карьеры, когда сам Гумилев был в опале.

Партаненко рассказала о причинах этой опалы, связанных с тем, что Гумилев соотносил эволюционные толчки человечества с влиянием космических излучений, в определенные моменты бьющих по земле, как хлыст. Из-за такого взгляда, неприемлемого для марксистко-материалистской интеллектуальной среды Советского Союза, Гумилев столкнулся с серьезными профессиональными ограничениями. Однако параллельно он добился большой популярности среди читателей за счет живого стиля и масштаба мировоззрения, сочетающего историю, географию, биологию, психологию и другие дисциплины.

Бывший ученик помнит Гумилева как блестящего лектора, который обходился без конспектов и который нехарактерным образом для советского времени задавал вопросы непосредственно студентам, интересуясь их мнениями. Такое его обращение к Партаненко, которое сначала ее смутило, в итоге способствовало ее увлечению его личностью и мыслью.

Посетивший семинар ученый Н. В. Серов тоже вспоминал личный контакт с Гумилевым на лекциях в 60-е. Гумилев произвел на него впечатление милейшего человека и запомнился своей готовностью говорить со студентами на равных. Серов, в итоге тоже занявшийся синкретической мыслью по-своему, успел написать статью, в которой сравнивает теорию Гумилева с философией Конфуция, устанавливая аналогию между понятием «биосферы» у Гумилева и «небом» у Конфуция.

Присутствующих на семинаре интересовал вопрос актуальности мысли Гумилева сегодня:

— Был ли Гумилев действительно впереди своего времени, как считает Партаненко, указывая на современные открытия о космосе?

— Или остается ли Гумилев анахронизмом прошлого, чьи мысли теперь никто не развивает?

— На основе каких сведений или влияний Гумилев построил свою теорию? Или же придумал он ее сам?

— Не являлось ли то, что Гумилев считал открытием, больше новым изложением мыслей об эволюции, характерных для века Дарвина, при включении других представлений о механизме «пассионарности», готовности к самопожертвованию, который он считал двигателем эволюции?

— Доказал ли Гумилев существование этого механизма в том виде, который он описывает, или зависит ли его система лишь от его личной интуиции?

— Не содержит ли его система произвольные искажения, даже если относиться к ее более космической части метафорично?

— Не слишком ли его теория отождествляет с эволюцией воинственность, меньше внимая другим проявлениям человеческой природы, например, в культуре, миротворчестве, диалоге?

— Существуют ли этносы на самом деле, как жесткие, неменяющиеся категории, если человек показывает свою способность свободно адаптироваться к новым геополитическим контекстам?

— Является ли склонность к адаптации приметой силы или слабости отдельного человека или этноса?

— Можно ли сравнить представления Гумилева об энергии этноса с тем, например, что говорил Макиавелли об энергии, присущей народу, которую «государь» вбирает в себя?

— Или же сила правителя — всегда иллюзорна по отношению к самому существенному фактору эволюционного состояния народа?

— Хвалебно ли стремление Гумилева мыслить в идеальных категориях, или обречено?

Все эти и многие другие вопросы, поднятые по ходу беседы, остаются открытыми для дальнейшего обсуждения.

Дорогие друзья! Приходите на выставку!
МУЗЕЙ ПЕТЕРБУРГСКОГО АВАНГАРДА (ДОМ М. В. МАТЮШИНА)
Ул. Профессора Попова, д. 10
Дмитрий Каховский —
ЖИВОПИСЬ, ГРАФИКА, ДЕРЕВЯННАЯ СКУЛЬПТУРА. 
11 ИЮНЯ — 13 ИЮЛЯ 2021. 
Открытие: 11 июня (пятница) в 17. 00. 
Желающих посетить вернисаж просим заранее записаться по e-mail: 
jouliali@gmail.com

Отклик на выставку:

Художник Каховский очень интересен (ну, кто бы сомневался? «Своя афиша» никогда не предложит не существенного) — жизненными этапами, сформировавшимися под влиянием теперь уже ставших классиками Пикассо, Миро, Малевича (очень органично видеть это в Доме Матюшина). Художник хороший, что в наше время редкость (или я не так часто встречаю?). В самом доме я там ни разу не была до этого, тем более интересно. Так что — эстетическое гурманство.
О.